Неточные совпадения
— Да, упасть в обморок не от того, от чего вы упали, а от того, что осмелились распоряжаться вашим сердцем, потом
уйти из дома и сделаться его женой. «Сочиняет, пишет письма, дает
уроки, получает деньги, и этим живет!» В самом деле, какой позор! А они, — он опять указал на предков, — получали, ничего не сочиняя, и проедали весь свой век чужое — какая слава!.. Что же сталось
с Ельниным?
Саша
уходит за прибором, — да, это чаще, чем то, что он прямо входит
с чайным прибором, — и хозяйничает, а она все нежится и, напившись чаю, все еще полулежит уж не в постельке, а на диванчике, таком широком, но, главное достоинство его, таком мягком, будто пуховик, полулежит до 10, до 11 часов, пока Саше пора отправляться в гошпиталь, или в клиники, или в академическую аудиторию, но
с последнею чашкою Саша уже взял сигару, и кто-нибудь из них напоминает другому «принимаемся за дело», или «довольно, довольно, теперь за дело» — за какое дело? а как же,
урок или репетиция по студенчеству Веры Павловны...
Крыштанович,
с которым мы теперь каждый день
уходили из гимназии вместе, тоже был настроен невесело и перед последним
уроком сказал...
— Не
уходите после
урока, Христофор Федорыч, — сказал он, — мы
с Лизаветой Михайловной сыграем бетховенскую сонату в четыре руки.
Дома Мыльников почти не жил. Вставши утром и не прочухавшись хорошенько
с похмелья, он выкраивал
с грехом пополам «
уроки» для своей мастерской, ругал Оксю, заведывавшую всей работой, и
уходил из дому до позднего вечера.
Вихров, опять подумав, что Каролина Карловна за что-нибудь рассорилась
с Анной Ивановной перед отъездом той на
урок и теперь это припоминает, не придал большого значения ее словам, а поспешил взять со стены указанный ему хозяйкой ключ от номера и проворно
ушел.
О заутрени он приходил туда, спрашивал у сына
уроки, изъяснял ему, чего тот не понимал, потом в этот раз обедал посытнее кушаньем, которое приготовляла жена, и о вечерни опять
с тем же посошком
уходил в уездный городишко к месту своего служения: в понедельник на заре, когда сторож открывал дверь, чтобы выметать классы, Червев уже ждал его, сидя на порожке.
Я перестал зажмуривать глаза в классах, но стал чаще под известными предлогами
уходить из них, разумеется, сказавши прежде свой
урок, и мне иногда удавалось спокойно простоять
с четверть часа где-нибудь в углу коридора и помечтать
с закрытыми глазами.
Наконец жестокий Галушкинский усилил скорбь мою, дав слезам моим превратный, обидный для меня толк. Он,
уходя, сказал:"Утешительно видеть в вашице благородный гонор, заставляющий вас так страдать от стыда; но говорю вам, домине Трушко, что если и завтра не будете знать
урока, то и завтра не возьму вас в класс".
С сими словами он вышел
с братьями моими.
После обеда обыкновенно он наряжался; бледный,
с порезанным от бритья подбородком, вытягивая тощую шею, он целых полчаса стоял перед зеркалом и прихорашивался, то причесываясь, то закручивая свои черные усы, прыскался духами, завязывал бантом галстук, потом надевал перчатки, цилиндр и
уходил на частные
уроки.
Было не до того, чтоб
уроки учить. Передо мною распахнулась широкая, завлекающая область, и я
ушел в не всею душою, — область умственных наслаждений. Для меня этот переворот связан в воспоминаниях
с Боклем. У папы в библиотеке стояла «История цивилизации в Англии» Бокля. По имени я его хорошо знал. Это имя обозначало нас самого умного, глубокомысленного и трудпонимаемого писателя. Читать его могут только очень умные люди. Генерал у Некрасова говорит в балете поэту...
Поиграв
с полчаса, она
ушла готовить
уроки в свою комнату.
— Нельзя, княжна, нельзя, — сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь
с заданными
уроками, уже готовилась
уходить, — математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится-слюбится. — Он потрепал ее рукой по щеке. — Дурь из головы выскочит.